Сухой холодный воздух был невыносим. Слизистая носа спустя пару часов, проведенных вне машины, начала буквально гореть от бесконечного цикла вдохов и выдохов, где при каждом вдохе для воды в ещё каким-то чудом живых клетках наступал ледниковый период, а при каждом выдохе – глобальное потепление.
И это очень сильное выводило его из себя.
Не то, что бы он вообще часто бывал в себе. В конце концов, никто из нас не связан с разумом долгосрочными обязательствами. Но, черт возьми, резко-континентальный климат этого богом забытого штата явно намеревался угробить его в скором времени, пока, впрочем, ограничившись лишь тем, что всячески мешал ему сосредоточиться на деле, на убийственно серьёзном и важном деле, где вероятность сдохнуть была равна единице.
По крайней мере, никто не пытался его приободрить. И не потому, что он пообещал первому же миротворцу и любителю клишированных пословиц помочь отбыть к большому начальству раньше срока. Просто рядом с ним сейчас не было никого, кто мог бы попытаться это сделать – Джон сам позаботился об этом, разбив свой небольшой отряд из восьми человек на пары и направив их во все четыре стороны света. По-другому найти что-либо в месте, что на карте было обозначено зелёным пятном с узкой бледной полоской шоссе, не представлялось ему возможным.
Вообще, здесь был городок неподалёку – всего в дне езды, если быть точным. Но пусть de jure Джон и являлся официальным лидером отряда, de facto он был и чувствовал себя своего рода волком в стае шакалов: опасным, да, но в одиночку бессильным на что-либо повлиять. Как бессилен был он отказаться от этой вылазки вообще, так как это означало подорвать авторитет только что обретенного стабильного лидера группы, а Джон... Джон не любил анархию. Что бы там о нем не думали, он в конце концов был бывшим военным и слишком хорошо знал, во что отсутствие руководства превращает даже самых дисциплинированных людей. Он только начал спать по ночам в своей постели, а не ныкаться днем по углам, дабы случайно не пропустить новую революцию. Он слишком не хотел терять иллюзию стабильности.
Поэтому теперь он торчал рядом с небрежно припаркованными машинами и тихо закипал, в то время как совсем не по-осеннему сильный холод лишь глубже вгрызался в его плоть и кости, оставляя после себя онемевшие конечности и неистовое желание забраться в машину и включить обогреватель. Или найти какого-нибудь лося, вспороть ему брюхо и забраться туда... чёрт, он чувствовал себя слишком опустошенным для того, чтобы в который раз попытаться отогнать все эти тёмные, злые, а подчас и вовсе безумные мысли. Вместо этого он просто позволил своему разуму проигрывать их одну за другой, как старому видеопроектору, чей неровный гул от перещелкивающихся кадров до сих пор стоял у него в ушах, в надежде, что вскоре ему это надоест и он сможет переключить свое внимание на нечто стоящее...
Он не заметил, как задремал, сначала облокотившись, а потом и вовсе почти уткнувшись носом в крышу машины. Осознание этого привело его в ужас, когда хрип ожившей рации вывел его из сонной дымки, ведь он знал, черт возьми, знал что именно так люди и умирают во времена сильных морозов. Засыпают.
Великий Джон Маслоу. Умер от того, что заснул и замёрз насмерть потому, что забыл захватить с собой теплую куртку. Блять, он оценил бы шутку, если бы...
Если бы это не выглядело так жалко.
Из рации снова послышались помехи. В какой-то момент сквозь них наконец пробился невнятный голос:
— Бо... с. База, эт... о группа «Север», пр... ием.
Выудив неохотно гнущимися пальцами из кармана потрепанное средство связи, Джону со второго раза удалось нажать на кнопку приёма и удержать её в этом положении, дабы осуществить обратную связь.
— Север, это База, вас слышу. Что случилось?
— М-м.. ы в лесу. Где-то в м... иле отсюда. Люк обнаруж...ж..
ил свежие следы и о.. они привели нас к д-дому. Вроде охот... ничий. Или лесника. За д.. евьями плохо видно, темнеет. Х-хотим проверить. Мож... жет там и заночуем.
Джону не понравилась эта идея сразу же, как только он её услышал. Они приехали сюда около полудня, а разошлись на поиски и того позже, но он уже успел пару раз окоченеть здесь: сначала сидя в машине и без энтузиазма подгрызая сухой паек, а затем практически уснув снаружи, будучи не в силах бороться с собственной непереносимостью холодного климата. И вот теперь ему предлагают ещё и заночевать здесь. Ну нет. Не-а. Ни за что.
Он вдавил кнопку приёма с такой силой, что пластиковый корпус несчастной рации хрустнул.
— Это плохая идея. Быстро проверяйте и возвращайтесь обратно, приём.
— Пр... инято. Люк уже п... шёл туда, но чт... то... что за... ВОТ БЛЯТЬ!
В унисон с внезапным криком прозвучал звук выстрела, а затем связь оборвалась.
— Север! Север, ответьте! — но линия оставалась безмолвной.
Подавив желание зашвырнуть рацию куда подальше, Джон успокоил себя парой подходов дыхательных упражнений, о которых он узнал в психбольнице на курсах подавления гнева, а затем переключил канал связи на общий, обращаясь сразу ко всем группам:
— Всем вернуться на базу. Повторяю, всем вернуться на базу. Группа «Север» подверглась вооружённому нападению в миле отсюда, в лесу. Я выдвигаюсь, встретимся там позже.
Засунув рацию обратно в специальный чехол на поясе, Джон выудил из недр машины штурмовую винтовку, проверил наличие пистолета, фонарика и охотничьего ножа, и пошёл в направлении, где несколько часов назад скрылась группа «Север», крепко держа в памяти установленный маршрут. Он не питал иллюзий и знал, что скорее всего спасать уже некого, но все равно перешёл на бег трусцой – ритм, который человеческие мышцы могли поддерживать довольно продолжительное время. Джон всегда считал репутацию «тупого военного» несколько оскорбительной, да и к тому же не знать ничего о своей биологии – значит быть не лучше любого животного. Они тоже не имеют никакого представления о том, как функционирует их тело. А ведь в ходе эволюции сложилось так, что человек предпочитает тактику не молниеносного броска, не спринта, а именно долгого изматывающего преследования, что в среде хищников было распространено разве что у представителей семейства псовых. Человек – стайное животное, но даже без стаи он мог какое-то время просто гнать дичь вперёд; в подобной ситуации все зависело целиком от выносливости. Но кто бы ни напал на его людей, Джон был уверен в том, что сможет достаточно потянуть время до подхода остальных, ибо сама мысль о том, чтобы продолжить сидеть на импровизированной базе в ожидании, была ему глубоко омерзительна: он, может, и одобрял трусость в определённых ситуациях, но уж точно не в тех, когда опасности подвергались вверенные ему люди, а он имел возможность им помочь. По крайней мере, Джон не думал, что в домике лесничего или что бы там Люк ни нашёл было так уж много противников. Вероятнее всего, это был какой-то одинокий сталкер, напуганный и вконец одичавший, если не хуже. Но с чем-чем, а с жертвами Джон прекрасно умел иметь дело.
Даже если подчас это были жертвы обстоятельств.
Коими несомненно являлись все выжившие в это мире.
Подчас его начинал пугать тот факт, насколько хорошо он и этот дивный новый мир подходили друг другу.